Однако, прекрасно понимая, что нужно сделать в целях безопасности, Артур Иден очень быстро сообразил, что примет не самое умное решение — расскажет все вышестоящим элишитам, чтобы посмотреть на их реакцию. Он попытался обосновать свое поведение чисто научным интересом — исследование должно быть максимально полным, — хотя в глубине души знал, что существует другая, куда менее благородная причина.

Он напрягся и заставил блокнот подлететь к себе. Активировал личный дневник, записал дату и заговорил:

«После следующей встречи я потребую совещания с вышестоящими функционерами, чтобы продемонстрировать им свои новые способности. Полагаю, это приведет к немедленному продвижению по иерархической лестнице — некий знак доблести. В моем классе оказалось нескольких таких „Избранных“. Обычно они страшно собой гордятся и очень высокомерны; их быстро переводят в следующие классы. Я не могу упустить такую возможность. Из соображений осторожности прибавлю еще несколько уровней прикрытия для личности Дэвиса».

Он замолчал, прослушал отрывок, который успел наговорить, раздумывая, до какой степени остается честен даже с самим с собой, и продолжал:

«Я бы хотел сказать, что мой выбор продиктован исключительно усердием ученого… Увы, есть и другая причина, в которой я шепотом признаюсь себе под звон колокольчиков, которым приказал запеть, подняв телекинетический бриз. Могущество. Намек на личную божественность, которую обещают почти все религии, однако не дает ни одна. В Вирту многие играют в богов, но только элишиты нашли способ сделать нас богами в Веритэ. Я должен узнать побольше, прежде чем покинуть их ряды».

Иден выключил блокнот, не прикасаясь к нему, положил на стол и еще долго сидел, задумчиво глядя в чайную чашку. В комнате становилось темно, садилось солнце. Артур ничего не замечал, он размышлял об открывающихся перед ним возможностях.

Демонстрация Идена/Дэвиса прошла весьма успешно. Его инструктор — невысокая пухлая женщина азиатского происхождения, которая называла себя Звездой Иштар, — отвела прихожанина в маленькую комнатку в Веритэ, где он показал ей свое умение манипулировать небольшими предметами — с ловкостью человека, пьющего чай в толстых рукавицах. Затем, прежде чем исчезнуть в обличье тучного белого голубя, инструктор отвела Идена в часовню элишитов в Вирту и предложила помолиться о том, чтобы боги наставили его на путь истинный.

Часовня отличалась от всех, что Артур видел до сих пор, изучая Церковь Элиш. Во-первых, здесь отсутствовали помещения, где могли бы собираться большие массы верующих. Храм высился на несколько ярусов, нижний из которых представлял собой полированные скамьи из порфира, а на следующем лежали подушечки для коленопреклонения. Резные перила из слоновой кости служили опорой для рук стоящих на коленях верующих и одновременно отделяли алтарь от остальной части часовни.

В центре пологие ступеньки поднимались к круглому помосту и статуе Мардука, [21] побеждающего Тиамат. Одна из отсеченных голов Тиамат лежала неподалеку от статуи и весьма эффектно служила церемониальным алтарем.

Жалея, что у него нет с собой записывающего прога, Иден распростерся перед алтарем. Потом встал на колени и начал повторять молитвы, которые выучил в самом начале. Не зная, кто может наблюдать за ним, Иден не хотел показаться самодовольным (хотя, если уж быть честным до конца, он собой ужасно гордился). Тщательно подбирая слова, он дважды повторил молитвы и приступил к третьему разу, когда в его сердце закрался страх.

Неужели они проверяют личность Дэвиса? Здесь его тело совершенно беззащитно.

…Он вспомнил с неожиданной четкостью все бумаги, которые подписывал, когда стал прихожанином Церкви Элиш, и еще более строгие правила, которые обязывался соблюдать, становясь послушником перед вступлением в сан священника. Его могут убить, представив убийство как несчастный случай при переходе из одного мира в другой (у бывших спортсменов часто случаются сердечные приступы, когда они перестают заботиться о поддержании формы, не так ли?). И никто даже не понесет ответственности.

Голос Артура дрогнул. Он пытался вспомнить слова основных молитв, но страх подчинил себе его сознание, и у него ничего не получалось. Иден начал подниматься с колен. Нужно нажать на кнопку срочного возвращения… Он объяснит…

— Откровение, брат Дэвис?

Сильный низкий мужской голос оказался тем ушатом воды, что привел его в чувство и прогнал панику. Иден различил в вопросе насмешливые нотки и заколебался, не зная, следует ли вновь опуститься на колени или выпрямиться. Так и не приняв никакого решения, он наверняка уселся бы на пол, если бы незнакомец не подхватил его под руку.

Рядом с Иденом стоял крупный рыжеволосый мужчина лет тридцати пяти. Впрочем, в Вирту возраст угадать невозможно. Вздернутый нос украшала россыпь веснушек; светло-голубые глаза окружали морщинки, что говорило о немалых промежутках времени, проведенных под открытым небом. Простое черное одеяние незнакомца напоминало японское хакама.

— Я… э… благодарю, — пробормотал Иден.

— Добро пожаловать. Меня зовут Рэндалл Келси. Давайте присядем на одной из скамеек.

Иден покорно сел. Келси небрежно устроился на одной из ведущих к алтарю ступеней и оперся спиной о перила.

— Вы выглядите так, словно к вам только что обратился один из богов, брат Дэвис, — заметил через некоторое время Келси.

— Я… — Иден лишь в самый последний момент удержался от признания. — Я вдруг понял всю важность того, что со мной произошло. Пока сестра Звезда Иштар не оставила меня молиться, я больше всего беспокоился о том, как пройду гест; мне казалось, будто мои новые способности могут в любой момент исчезнуть. Когда все наконец кончилось, я понял… — Иден совершенно намеренно замолчал.

— Вы осознали, что вас коснулось божество и вы стали тем, кем раньше не были.

Рэндалл Келси надолго замолчал, и Иден подумал, что от него, видимо, ждут какого-то ответа… Но момент все равно уже был упущен. Он так ничего и не сказал. В часовню влетели три крошечных змея с прозрачными крылышками и закружилась перед Келси. Тот произнес, обращаясь к ним, несколько слов, смысла которых Иден не понял.

Каждый змей был не больше дождевого червяка — Иден еще мальчишкой выкапывал таких в саду, когда собирался на рыбалку. Удавалось ли ему тогда что-нибудь поймать? Он попытался вспомнить, но на память приходили лишь раздутые розовые червяки, извивающиеся на крючке его удочки, неестественно чистые после купания в ручье.

— Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис?

Иден вздрогнул, когда вопрос вернул его к реальности. Может быть, он задремал? Теперь змеи парили перед ним — их чешуя горела, словно размельченные самоцветы. На мгновение ему показалось, что вопрос задал один из них.

— Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис? — повторил Келси.

— Больше, чем раньше.

— Больше, чем ничего, может оказаться почти ничем.

— Верно. Совершенно верно. — Иден решил, что в данном случае лучше всего подойдет честность. Среди наставников он пользовался репутацией человека, который постоянно задает вопросы. — Если вы спрашиваете меня, верю ли я в Энлиля, Энки, Иштар и всех остальных, то я отвечу, что верю в существование богов, которые решили, будто эти имена и соответствующие формы вполне им подходят, но если бы у меня спросили, верю ли я в их идентичность тем божествам, которых почитали на заре истории человечества в период Плодородного Полумесяца, мне пришлось бы ответить «нет».

— Понятно. Ересь?

— Предпочитаю называть это метафизической гипотезой. В любом случае мои представления не вступают в противоречие с учением Церкви. Даже во время первых уроков нам объясняли, что имена и форма есть метафора для чего-то первоначального.

— Хорошо, но как насчет самой веры в богов?

— Вера дается — ей нельзя научиться. Во всяком случае, я Всегда так чувствовал. Вместо нее я предлагаю мое поклонение.